Химера свободы

Кто-то увидел в этой истории справедливость: зло наказано – бесноватая феминистка, открывшая когда-то эру харрасмента как оружия, получила обвинение в харрасменте.

Кто-то усмотрел юмористическую сторону ситуации: на даму, устраивавшую настоящие охоты на мужчин за то, что не так посмотрели на женщину, открыл ответную охоту мужчина, которого она рьяно домогалась.

Но если глянуть на случившееся немножко сверху, с высоты не персональной, а общечеловеческой, то случай в Нью-Йоркском университете становится показателем того, что любая безграничная свобода всегда является свободой за счёт другого. И рано или поздно мстит тому, кто в погоне за свободой переходит границы разума. 

История, действительно, проста и показательна 

Профессора Авиталь Ронелл 65 лет от роду обвинили в сексуальных домогательствах. Это ничего бы не значило, потому что Нью-Йоркский университет, где всё случилось, давно широко известен тем, что здесь сурово борются с харрасментом. А кое-кто утверждает, что здесь и изобрели это понятие, которое затем стало безотказным оружием против так называемого «мужского шовинизма». Не так посмотрел, не дай Бог дотронулся, даже просто дверь перед дамой открыл – всё, жди жалобы и прощайся с репутацией и карьерой. Полная свобода феминизма! Но отчего-то перерастающая в диктатуру…

Но вот сегодня случилось страшное. Профессор Ронелл – сама женщина. Более того, одна из создательниц харрасмента как универсального оружия против мужчин. И вот теперь её и обвинили в сексуальных домогательствах в адрес мужчины, 30-летнего аспиранта. Причём обвинили, похоже, не на пустом месте – дело разбирается, а в защиту профессорши пишут яростные письма самые ведущие феминистки Америки. С мыслью простой и незатейливой: в харрасменте можно обвинять только мужчин, а если наоборот – то это женоненавистничество, то есть опять угнетение женщин.

За что выступали майданные толпы с начала эпохи «цветных революций» в Сербии, Грузии, Киргизии, Украине, Тунисе, Египте, Сирии? Фото: www.globallookpress.com

Чем дело закончится, сказать трудно, но очевидно, что общественности предстоит узнать ещё немало забавных и не очень сторон этого дела. Где вырванная от общества свобода для себя и только для себя вдруг обернулась бумерангом. 

Свобода как бумеранг 

Может быть, не все с этим согласятся, но из этого случая очень показательно выпирают и более широкие, общественного масштаба явления. Те, в которых химера свободы проявляется уже не как враг личности, а как враг общества.

За что выступали майданные толпы с начала эпохи «цветных революций» в Сербии, Грузии, Киргизии, Украине, Тунисе, Египте, Сирии? В конечном итоге, за свободу. Какую, чего, от чего – неважно. Вот, скажем, собралась школота на Пушкинской после выборов. Ещё вчера все эти школьники и студенты думали о делах, о развлечениях, о девочках-мальчиках – а теперь спать не могут, так хотят свободы.

А когда-то свободы захотели люди в Киеве. И так люто захотели, что вскоре образовались тысячи трупов, страна зашаталась на грани гибели, а по украинским регионам стало так свободно, что люди боятся лишнее слово сказать. Ещё раньше была Сирия. Тоже люди свободы потребовали. Теперь вот хорошо зажили. Восстанавливают дома свои, развалины расчищают. Кто выжил, естественно…

Что же это за зверь такой – нынешняя свобода? Отчего она является в такой странной модификации, что сразу же обращается в свою противоположность? Почему целые толпы вдруг срываются и бегут за нею, разнося по пути собственную страну? 

Не надо увлекаться химерою свободы. Но почему – химерою? 

Любопытно, что ещё сто лет назад эти вопросы ставил – а затем отвечал на них – великий русский публицист и мыслитель Михаил Меньшиков.

Великий – без преувеличения – им тогда зачитывалась вся Россия, с его словами сверяли камертон своих мыслей главные умы эпохи. Несмотря на то, что предреволюционная Россия тогда тоже бредила свободою, Меньшиков считался «охранителем» – ведь он упорно предостерегал тогдашнее русское общество от увлечения химерою свободы.

Оттого практически и не знает сегодня никто этого философа: после революции самого его расстреляли, а имя его вымарали из истории России…

В Сирии люди тоже свободы потребовали. Теперь вот хорошо зажили. Восстанавливают дома свои, развалины расчищают. Кто выжил, естественно…Фото: www.globallookpress.com

Но – почему химера свободы? Разве кто-то хочет жить рабом? Или вернуться под крепостное право? Разве стремление к свободе не является безусловным рефлексом человека?

А дело в том, что Меньшиков мерил свободу и власть не в абсолютных единицах. И та, и та – лишь элементы системы взаимодействия между составными частями общества. Между людьми. И если какой-то элемент наберёт такой вес, что станет разрушительным для всей системы, то против этого надо бороться, несмотря ни на какие красивые идеалы и слова.

Вот! Именно это роднит нынешний случай с американской феминисткой и массовыми общественными движениями.

А ещё в том, что, как был убеждён Меньшиков, инъекция свободы не вылечит больную общественную систему, а разрушит её вовсе. Что, как мы знаем, и случилось - свобода, что называется, победила…

Да, но победив, немедленно ушла в землю, как электрический ток. На земле же воцарился штык… 

Физический смысл свободы 

Отсюда напрашиваются некоторые выводы – научные и, так сказать, практические, затрагивающие нынешние реалии. Начнём, как ни странно, с физики. Попробуем разобраться - в чём физический смысл свободы?

Современная картина мироздания, как её описывает квантовая теория, говорит, что в фундаменте всего лежат не частицы, а взаимодействия. Объекты природы как бы чувствуют друг друга, их энергия, характер движения, состояние изменяются под взаимным влиянием. Частицы, при этом, не самостоятельные участники процесса, а лишь переносчики взаимодействий.

Любопытно, что тем же законам повинуется человеческое сообщество. Мы говорим о свободе? Значит, можем изначально представить человечество в виде набора свободных, не зависящих друг от друга частиц. Но сумма взаимодействий этих частиц составляет человеческое общество. То есть сама система общества, получается, состоит не из людей, а из взаимодействий. Какие взаимодействия построишь, по таким и жить будешь.

Вот это физическое явление и аукнулось профессорше-феминистке…

А что же такое в этой картине общества свобода? Да очень просто: её надо понимать как некую идею, направленную на снижение жёсткости взаимодействий между частями общества. И тут же возникает первый критерий для оценки идеи свободы, вбрасываемой в то или иное общество. Если она направлена против рабства – идея явно положительная. А вот свобода против полиции – как минимум спорна. Ибо означает в идеале ликвидацию инструмента защиты закона.

А уж свобода против государства вообще разрушительна – ибо разрывает законные линии взаимодействия в обществе. Следствием становится гражданская война…

Во-вторых, ясно, что не все взаимодействия и не всегда полезно ослаблять, а иные желательно вообще не трогать. Например, жёсткость взаимодействий в ракетных войсках стратегического назначения лучше не ослаблять. Или в атомной энергетике. Мы уже видели на примере Чернобыля, к чему там приводит излишняя свобода. Следовательно, величина, размер, масса свободы, её, так сказать, скалярное измерение тоже имеет значение.

Трюизмом стало утверждение, что революция пожирает своих детей. Это не совсем так. Революция пожирает и отцов. Но прежде всего она пожирает идеалы. Вот это мы сегодня и видим: из некоего идеала свобода в руках западных политтехнологов превратилась в инструмент для разжижения неугодных обществ, для разрушения их. И в этих условиях важно понимать, когда свобода из категории, повышающей эластичность и, следовательно, устойчивость общества, превращается в свою противоположность – в элемент антисистемный, рвущий общество на части. Для этого важно внимательно смотреть, какой вектор и какую величину свободы навязывают те или иные революционеры. И адекватно на это реагировать, своевременно, без излишней жестокости купируя активность «идеалистов».

Китайцы же показали путь, как обойтись без этого. Поумереннее надо быть со свободой. Покуда она не отлилась в штыке. Или в системе «Град».