Кино с Холмогоровым: Апокалипсис мелкого добра

"Три билборда на окраине Эббинга, Миссури" – это почти как "Амели". Нравится всем. Консерваторам и либералам, христианам и атеистам, ультралевым и ультраправым, феминисткам, гомосексуалистам, фанатикам политкорректности, расистам и гомофобам, любителям большого серьезного кино, фанатам "Игры престолов" и даже поклонникам тупых комедий в стиле "Бивиса и Баттхеда". Представителя каждой из этих социальных групп Мартин Макдонах сперва ущипнул для привлечения внимания, а потом не так, так иначе погладил, - всех затролллил и всех утешил.

Будет значить, что Голливуд и Академия совсем уж бесповоротно сошли с ума, если "Три билборда" не станут фильмом года. Ну и, в любом случае, они соберут целый пучок "Оскаров" – практически предрешена победа Макдонаха в номинации "лучший оригинальный сценарий", никто из актрис не сыграл за этот год лучше, чем Фрэнсис Макдорманд, а за лучшую мужскую роль второго плана поборются аж два актера из "Билбордов" – Вуди Харельсон и Сэм Рокуэлл, сыгравшие "хорошего" и "плохого" полицейских.

Кто из них кого сборет - трудно сказать. Персонаж Рокуэлла, действительно сыгравшего очень ярко, – "гей", но при этом расист и гад, но на самом деле нет. Персонаж Харельсона – весь на позитиве вещающий из-за гроба, но именно он был назначен героиней первоначальным злодеем этой истории.

История довольно простая, - перед нами очередная сага об американской провинциальной жизни, как "Твин Пикс" или "Фарго". Убитая девушка, бары, копы, действующие не по закону, скелеты, лезущие из каждого шкафа… Милдред Хейз, стареющая алкоголичка, живущая на окраине маленького городка в Миссури, оплачивает в рекламной компании три билборда, текст которых обвиняет полицию в пассивности при расследовании ужасной гибели её дочери, Анжелы, которая была изнасилована, убита и сожжена неизвестными. Открытый вызов полиции будоражит маленький городок, где все всех знают, у всех своё мнение, многие сочувствуют оклеветанному начальнику полиции. Да он и сам себе сочувствует – ему осталось жить всего ничего, а он вынужден разбираться с "глухарем", ни следственные действия, ни генетические экспертизы ничего не дают – преступника в полицейских базах нет.

При этом Милдред настроена решительно, произносит пламенные пародийно-феминистские речи о том, что у всех мужчин на свете нужно собирать кровь, чтобы сразу находить насильников, обличает за педофилию (не индивидуально, а по принципу коллективной вины) пришедшего её уговаривать католического священника и, в конечном счете, дело заканчивается натуральной дракой с дантистом, который на стороне комиссара. Боль Милдред, которую мучит чувство вины, - она отправила дочь в город пешком, не дав машину, и крепко с нею поругалась накануне гибели, придает ей жестокости. Впрочем и другие персонажи пускают в ход силу при каждом удобном случае, поэтому в городе раскручивается настоящая спираль насилия. Все два часа эта история держит в напряжении и не устает удивлять…

Сделано это всё просто великолепно. От "Билбордов" получаешь настоящее удовольствие – звук, монтаж, композиция кадра, драматургия. Макдонах постоянно дразнит зрителя то политкорректными насмешками над политкорректностью, то изощренными, но легко узнаваемыми цитатами - когда Милдред читает у железной дороги письмо комиссара, то это отсылка к началу "Однажды на Диком Западе" Серджио Леоне, разговор двух тапочек пародирует "Мистера Шляпу" из "Южного Парка". Пожар билбордов отсылает к куклусклановским нравам, показанным в "Миссисипи в огне", где Фрэнсис Макдорманд исполнила свою первую знаменитую роль. Не обошлось даже без "Игры Престолов". Питер Диклейндж играет своего персонажа-карлика уморительно похоже на Тириона.

А главное, - это очень добрая, человечная история. Как и в большинстве американских лент в жанре "провинциальных историй" люди оказываются лучше, чем они кажутся на первый взгляд, а всех их скелеты не настолько скелетисты, чтобы убить в них хорошего человека (именно это с такой враждебностью спародировал в "Догвилле" Ларс фон Триер, у которого, напротив, американская провинция оказывается адом).

Кадр из фильма "Три билборда на окраине Эббинга, Миссури". Фото: www.globallookpress.com

В этом смысле "Три билборда" – это настоящая "Нелюбовь" здорового человека. Так как мог бы снять свой фильм Звягинцев, если бы реально хоть немного интересовался людьми, диалогами, психологической и социальной достоверностью… Вместо натянутых пустых диалогов ни о чем и волн вызывающей лишь подозрения на инопланетное вторжение взаимной ненависти, Макдонах показывает нелюбовь, как она действительно есть – с переходами от скандалов к сожалениям, забавными, стопроцентно узнаваемыми скетчами. Герои Макдонаха куда больше похожи на москвичей у которых проблемы с детьми, чем герои Звягинцева. И будет очень странно, политически ангажировано странно, если бледная неудачная копия получит ту же награду, что и блестящий подлинник (а если подлинник не получит, это уже будет форменный скандал).

Впрочем, прав будет и тот, кто отметит, что эта вскрывающаяся "хорошесть" всех героев "Билбордов" начинает тревожить, так как в какой-то момент создается впечатление фокуса, если не сказать – надувательства. Всё добро, явленное в фильме, слишком мелкое - подать стакан сока с трубочкой, избившему тебя, а теперь лежащему в палате с ожогами полицейскому, немножко соврать полиции и подержать лестницу, подраться с негодяями, показавшимися похожими на убийц. Наконец - главное решение, которое принимает героиня, выплеснув свой гнев - пережить, не плодить злом еще большее зло, и жить дальше. Выходом из фильма оказывается начинающееся на его границе "роад муви" - от Миссури до Айдахо достаточно далеко, чтобы пережить еще массу интригующих приключений.

Но вот только в центре этого сгущения мелкого добра и совестливости – чудовищная смерть девушки, которая так никуда и не делась и так и осталась не раскрытой. По сути от неё все просто сбегают, так как зло оказывается невозможным ни устранить, ни наказать, ни позабыть. И в обезбоженном мире "Билбордов" ничего другого, кроме бегства, не остается.

Если в "Твин Пикс" смерть Лоры Палмер стала частью загадочных и мистических движений между мирами, открывает дорогу к иной реальности, то мирок, нарисованный Макдонахом, состоит из симпатичных гедонистов. Его "пророком" оказывается комиссар полиции, который, вместо того, чтобы мучиться от рака, играет с детьми, проводит последнюю ночь любви с женой и стреляется, а потом поучает других персонажей в своих замогильных письмах, да еще и подшучивает над ними. Веселый, незлой и бессильный гедонизм доведен здесь до высшей концентрации. Комиссар – настоящий гедонист-агностик, желающий уйти из жизни на пике приятных впечатлений, практически по совету Воланда, с поправкой на хорошего провинциального американского семьянина: "Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?".

Во что верит главная героиня, Милдред, тоже сказать трудно – она допускает, что Бог есть, видеть в лани с луга реинкарнацию дочери не хочет, но набрасывается на священника с прямо-таки пропагандистскими оскорблениями. Одна из изящных особенностей построения речи персонажей у Макдонаха – они постоянно, как и мы в жизни, говорят под видом "своих мыслей" теми или иным пропагандистскими штампами, вычитанными в газетах и интернете и услышанными по ТВ. Своего рода "откровением" этого мирка оказывается фраза, вычитанная глуповатой юной подружкой бывшего мужа героине в каком-то журнале про лошадей и игру в поло: "зло плодит лишь большее зло".

Но именно этим и нравятся "Три билборда" среднему образованному горожанину - нашему ли, американскому ли. Это кино идеально отражает наш сплющенный мир, для которого трагедия слишком объемна, не вмещается в него, а потому Эсхила приходится упаковывать в Плавта. Бог и большие вопросы тут слишком нелепо смотрятся, а потому лучше проявить немного человеческого участия, угостив соком с трубочкой.

Я не случайно сравнил "Три билборда" с другим "фильмом, который всем нравится" – "Амели". Там тоже не было места Богу, Церковь появлялась только в виде самоубийцы, которая бросилась с кровли собора и убила стоявшую внизу мать героини (более изощренно-нелепого способа задать негативное восприятие Христианства я, признаюсь, не встречал), а потому героиня Одри Тоту тоже изо всех сил занималась мелким добром, тем более что ей, по счастью, не нужно было расследовать жестокое убийство.

Это маленькое добро нас щекочет и будоражит. С одной стороны, оно нам в меру. С другой, прислушавшись к собственной совести, мы понимаем, что и такого-то добра не делаем, а потому, после такого кино, у нас возникает милая иллюзия того, что мы стали лучше. Напротив, слишком большое добро представляется нам настолько недостижимым, что, именно вследствие этого, кажется "слишком простым".

Мол, висеть на кресте каждый дурак сумеет, ты попробуй передать солонку обидевшему тебя ближнему… - такого типа житейская мудрость встречается слишком часто. Человек погрязает в мелком добре так же, как и в мелком грехе, начисляя себе баллы и бонусы за каждый случай, когда не повел себя как скотина. Но мелкое добро не может никого уберечь от большого зла. Спасти Лору Палмер не удалось. Изнасилованная, убитая и сожженная Анджела Хейз так и осталась неотмщенной.