Врать нельзя: Стратегические заводы в ловушке чиновников. Военкоры устали молчать и заговорили

Никогда такого не было — и вот опять,

— как говорил один ныне покойный политик. На сей раз украинские БПЛА "Лютый" в количестве двух штук долетели до Чебоксар. От фронта далёко, но вражеские "птички" преодолели немалое расстояние в русском небе и выполнили поставленную им задачу, поразив завод "ВНИИР". Очевидцы рассказывали про взрыв, особо ретивые засняли чёрный дым, поднимавшийся в районе завода. Предприятие было вынуждено временно приостановить работу. Это подтвердил в своём телеграм-канале глава Чувашии Олег Николаев, заверив общественность, что "удалось избежать жертв и пострадавших".

Какой урон нанесён предприятию, не сообщается, но в Сети промелькнула информация, что оно заработает уже завтра. Хотелось бы верить.

Понятно, что АО "ВНИИР" — производство непростое, иначе бы не стали бы украинцы гонять исключительно ради него целое звено "Лютых". В открытом доступе можно найти информацию о том, что предприятие производит помехозащищённые ГЛОНАСС-антенны "Комета М", которые используются в различных ракетах, дронах-камикадзе и модулях УМПК.

Проблема в том, что чувашский завод — далеко не первая "жертва" украинских "Лютых". Ранее беспилотники ВСУ попытались атаковать предприятия в Саранске и Чапаевске. В частности, местные жители сообщали примерно о 10 взрывах в районе завода "Оптиковолоконные Системы". По данным военных экспертов, это предприятие участвует в производстве крайне необходимых фронту БПЛА на оптоволокне, способных обходить системы РЭБ.

Нет, конечно, прикрыть ЕДИНСТВЕННЫЙ в России завод по производству оптоволокна ВСК не могли! А зачем? В Китае купим! Так и воюем!

— возмущался тогда военкор Владислав Шурыгин.

Что именно взрывалось при атаке, серьёзен ли ущерб, официально не уточнялось. 

"На всех уровнях молчание"

Спецкор "Комсомольской правды" Дмитрий Стешин в своём телеграм-канале "Русский тарантасъ" уже поднимал проблему с защитой наших заводов от ударов вражеских БПЛА. Тогда украинцы успешно атаковали дронами завод микроэлектроники "Кремний Эл" в Брянской области, который только-только восстановили после предыдущего налёта. И предприятие было снова остановлено. Военкор напомнил про свой текст о разработанных крымскими инженерами быстровозводимых геокуполах против дронов, которые собираются за сутки и стоят недорого. После публикации с разработчиками стали выходить на связь нефтяники — "благо в Феодосии еще дымилось", но в позу встали чиновники, заявив, что накрывая пожароопасный объект, они... препятствуют пожаротушению.

Мы же даже ездили к ним на этот завод — сделали предпроектные расчёты, согласовали, договорились, что заполнят ТЗ, которое мы за них для них же разработали... а как уехали — тишина, на всех уровнях молчание. И это ведущий и практически единственный производитель компонентов микроэлектроники в стране... Частная контора. Говорят, что государственной помощи на создание защиты никто не даёт,

— процитировал своего приятеля-разработчика Стешин, которому только и осталось, что горько иронизировать о том, что уникальное оборонное предприятие — это, конечно, не строительство театра в Таджикистане, на которое деньги у государства почему-то легко находятся.

Чиновники сыграли на руку врагу. Скрин с тг-канала "Военное обозрение"

Тогда ситуацию с заводом "Кремний Эл" много обсуждали в медиапространстве, но налёт на Чебоксары чётко показал, что никаких серьёзных выводов сделано не было, как и не было принято кардинальных решений с учётом сложившейся военной обстановки.

"По закону военного времени"

Да, шесть часов летит дрон над территорией России, и его никто не сбивает. Да и сам объект не прикрыт группами мобильной ПВО (да, можно прикрывать объекты даже не "Панцирями") и не защищен даже сетками. И результат печален. Невозможно догнать БПЛА на вертолёте? Невозможно сбить его FPV-дроном? Невозможно сбить из ЗУ или стрелкового оружия? Невозможно учебные самолёты из аэроклубов вооружить и отправить на охоту за БПЛА? Невозможно поставить мобильные группы на маршрутах полётов БПЛА, тем более они примерно предсказуемы?

— задался логичными применимо к произошедшей ситуации вопросами журналист и депутат Мосгордумы Андрей Медведев. Он же дал неутешительный прогноз, что если всё так будет идти дальше, то в скором времени русской армии придётся воевать "мосинками" и "максимами".

В свою очередь, автор телеграм-канала "Старше Эдды" Илья Мерш пришёл к выводу, что с методичным выбиванием нашего ВПК и энергострукуры ничего не удастся поделать до тех пор, пока "лица ответственные не начнут в самом полном смысле этого слова привлекаться к ответственности согласно закону военного времени".

Три способа решить проблему

Царьград попросил политолога и военного волонтёра Алексея Живова рассказать, что России следует предпринять, раз этот вопрос с таким завидным упорством не могут решить даже на четвёртый год боевых действий.

— Вряд ли кто-то поверит в то, что решения нет….

А.Ж.: У нас есть три способа решения украинского вопроса в целом: дипломатический, наступательный и оборонительный. Дипломатическим попробовали — пока не получается. Совсем. Становится только хуже. Для наступательного надо проявить некую политическую волю. Может, это и привело бы к капитуляции противника. Но пока не решаемся. И раз таким способом купировать проблему не можем — значит, надо развивать способности противовоздушной обороны.

— Это сверхсложная задача?

А.Ж.: Поскольку мы воюем не просто с Украиной, а с Украиной плюс блок НАТО, то уже стали достоянием общественности маршруты, системы ПВО, зоны нашего перекрытия — всё это Киеву предоставляли американцы и в 2023 году, и в 2024-м, вероятно, и сейчас тоже. Все эти удары по российским предприятиям курируются сотрудниками МИ-6 и, вероятно, ЦРУ. Причём это происходит не в интересах Украины, мы понимаем, что это происходит в интересах США. И ЕС как отдельного военного союза, потому что они, ослабляя наши оборонные возможности, соответственно, меняют баланс сил в потенциальном крупном конфликте. И Украина тут является своего рода исполнителем, таким субподрядчиком.

— Что нам делать с ними?

А.Ж.: Внедрять системы анализа полёта беспилотников. Разрабатывать дополнительные стратегии их перехвата перед стратегически важными городами. То есть каждый крупный город и предприятия в нём должны быть закрыты системами ПВО ближнего радиуса: "Панцирь", "Бук", "Тор". Уже сейчас можно создавать беспилотные отряды для противовоздушной обороны. Ну и, конечно же, использовать истребительную авиацию, которая очень развита была в советское время, которая должна была сбивать самолёты и ракеты противника, а сейчас от неё остались только воспоминания. Но тем не менее у нас остались самолёты Су-30, МиГ-29, которые вывели из эксплуатации, но их же можно вернуть на боевые дежурства до поры до времени, благо летчиков у нас достаточно. Есть вертолёты К52 и Ми-28. Если мы идём от обороны, то нам надо наращивать цифровизацию: предупреждение, выявление и уничтожение. И оценка результата. Мы же знаем, что в первую очередь интересует нашего противника: это склады с вооружением, которые часто хранятся у нас под открытым небом, военные аэродромы, нефтегазовые перерабатывающие установки. И, следовательно, нужно выстраивать наши системы эшелонированной ПВО, чтобы все эти объекты закрывать. По другому никак не получится, и нет никакого чудо-решения — только кропотливый труд.

— Что было бы серьёзным подспорьем?

А.Ж.: Что нам могло бы серьёзно помочь — это появление мобильной установки на пикапах: либо лазерных систем ПВО ближнего радиуса действия, которые уже массово производятся в Китае и можно их закупить, либо есть турели, на которые устанавливается (крупнокалиберный пулемёт. — Ред.) "Утёс", подключенный к системе, которая способна сама наносить удар, прежде вычисляя траекторию полёта воздушного судна, и оператор просто жмёт на кнопку, когда зелёный огонёк загорается. Соответственно, такие системы ПВО, мобильные расчёты "Росгвардия" должна внедрять повсеместно.

Такая техника должна ездить не только на парадах. Скрин с сайта unomag.ru

Проблема в том, что Россия — большая страна, городов много, заводов много, людей много, а инерция мышления не позволяет действовать быстро. Вы отъедете от зоны специальной военной операции на тысячу километров — а там обычная жизнь: про войну напоминают только плакаты про героев России, люди женятся, разводятся, умирают, ходят по клубам и на работу. Естественно, в таких условиях мобилизовать все имеющиеся ресурсы довольно сложно, и правовое поле у нас действует в формате мирного времени. И чтобы решать такие серьёзные вопросы, нужно определённые организационные действия предпринимать: аккумулировать интеллектуалов, аккумулировать военных, ставить жёсткие задачи, ставить исполнителям личную ответственность, подтягивать под это финансовые ресурсы и всё делать быстро. А у нас бюрократия быстро ничего не делает: пока все бумажки согласуются, все мнения учтутся, пройдёт год-полтора. Вот с таким временным промежутком мы реагируем на любую новую угрозу. И это время нужно сокращать.

— Иначе рискуем остаться без всего….

А.Ж.: Никто никогда не считал ущерб, принесённый подобными налётами. Потому что у нас стараются не сильно "публичить" попадания, чтобы не беспокоить общественность. Возможно, если бы мы могли публично посчитать ущерб от этих атак, то общество отреагировало бы на это болезненно и заставило бы чиновников работать быстрее. Но те потому и не обнародуют эти данные, чтобы их потом не подгоняли.

Что с того?

Но подгонять нужно. Потому как горит и взрывается то, без чего наша Победа просто невозможна. А "непобеда" в этой войне равносильна разгрому. Никто нам не простит проваленной попытки вновь обрести свой голос, вернуться к истокам, вернуть своё и защитить своих. Поэтому на таком фоне любая халатность и беспечность на ответственных направлениях равна преступлению.